Однажды возвращается Лён из командировки… по делам долины раньше времени. Въезжает в долину, а та-ам … Рио-де-Жанейро на утро после карнавала! Все в отрубоне, даже стражи. Ветер носит по долине обрывки серпантина, мусор валяется где ни попадя, волки и те какие-то осоловелые. Главное не слышно ни чьих мыслей, как на утро с перепоя (местного населения конечно). В доме совещаний: один из старейшин (голубоглазый) дрыхнет в центре зала в обнимку с палкой сильно напоминающей шест для стриптиза, да ещё и полуголый. В кабинете Лёна на невесть откуда взявшейся раскладушке остальные двое старейшин дрыхли вольтом (не лошадью). На Лёновом рабочем столе, прямо на бумагах, посапывала Келла вся обмотанная розовым боа с бутылкой “ворожейки” в обнимку. Лёнчик, видя такое безобразие, тут-же ломанулся к себе домой, а там! На супружеском ложе Вал, в полных доспехах и невесть как налезших Вольхиных подвязках, входивших в гарнитур презентованный ей на “магистра 1-ой стапени”! Лёну поплохело, тут и появилась Вольха. Осунувшаяся, в бигуди и со сковородой в руках. Лён остолбенел. Вольха подошла ближе. И ка-ак даст Лёнчику щелбана по носу:
--Саечка за испуг!
Лён в обмороке. Морок рассеивается. Вольха ржёт, именно так она всю жизнь мечтала отметить “Архимага”. Отметила.